Кедровская пустынь. Часть II.

Из цикла «Духовная родословная Рощи (Урмов) и Урминской волости» Кедровская пустынь. Старообрядческий скит отца Лаврентия.

Продолжение, часть 2.

В 1862 году Кедровские скиты (мужской и женский) были обнаружены и разорены властями. Тринадцать человек (девять мужчин – в одном, и четыре женщины – в другом, отстоявшем от первого на расстоянии одной версты)  находившихся в них были арестованы. При скитах было найдено кладбище с крестами, что доказывало давнишнее существование этих скитов. Все эти скитники  были арестованы и под конвоем отправлены в уездный город; но по дороге в Кунгур четверым из них удалось бежать. Остальные назвались крестьянами отдаленных уездов Пермской губернии и после недолгого разбирательства были этапированы «по месту рождения». (Пругавин А.С. Старообрядчество во второй половине XIX в. М., 1904. С. 54.)

 О судьбе одного арестованного черноризца известно следующее:

…Известно, что упомянутый в «Родословии…» инок Никита возглавлял один из скитов, находившихся в «Урминских пределах». (См.: Белобородов С. А. Старообрядческие скиты в «Урминских пределах».)  Следовательно, именно там начал свою скитскую жизнь его послушник Израиль. Позже он обитал в небезызвестном Кедровском скиту, где в 1862 г. был первый и единственный, раз арестован властями «за бродяжничество». «Израиль пользовался большим влиянием среди беспоповцев Урминской волости, особенно же в деревнях Кедровке  и Тепляки». (Пругавин А. С. Старообрядчество. С. 54).  Из Кунгура, куда доставили скитников, они были отправлены по этапу на места рождения. Израиль и еще один инок, Елисей, «были отпущены на поруки богатого купца Аксенова». (См: там же. С. 50).  Если к этому добавить, что купец 2-й гильдии Т. М. Аксенов был одним из «столпов раскола» в Нижнетагильском заводе, то следует признать, что более «нежного» наказания для  отца Израиля невозможно было придумать. Неизвестно, сколько времени о. Израиль провел в Нижнем Тагиле. Думается, что не очень долго. Вероятно, довольно скоро он покинул гостеприимный кров Аксенова и вновь отправился в скиты. О судьбе других арестованных  скита история умалчивает.

Несмотря на арест (вероятнее всего арестовали  не всех насельников  Кедровского скита)  и его разорение, оставшиеся, скитники  жили на прежнем месте около 20 лет  более или менее спокойно.

Одни из арестованных черноризцев, возможно, вернулись, через какой - то промежуток времени, обратно в скит. Кто - то  ушел в другие скиты. Были и такие, как отец Израиль, который  образовал  свой скит в малообжитом уголке уральской природы на берегу реки Ниязи близ впадения в неё речки Кенчурки в первой половине XIX века и просуществовавший до начала XX века.

Именно с этого времени из среды скитников выделился отец Нифонт (позже один из идеологов урало-сибирского старообрядчества).

Отец  Нифонт - до пострижения 15 лет был в скиту инока схимника Лаврентия послушником, после пострижения ушел с немногими скитскими жителями «на безмолвие». Но вскоре по настоянию отца Лаврентия вернулся и вступил около 1862 года под его руководством в управление скитом. История умалчивает о том, были ли они инок схимник Лаврентий и черноризец Нифонт среди арестованных, а если нет, то, как смогли уберечься от ареста. Но с 1867 года (после смерти о. Лаврентия) о. Нифонт принял на себя полное управление  Кедровской обителью.   Есть данные, что в 1872 году в скиту проживало кроме бельцов 10 черноризцев.

Из «Дополнения родословной отца Саввы»

…В 7380 (новый стиль - 1872) году пришел чернец Сава от мирскаго и волнующагося житейскаго моря в тихое пристанище, во обитель ко отцу Нифонту. И оный по согласию своея братии нас принял под свое покровительство. И проживал я со отцами 6 лет бельцем. И в сих летах мы присматривались и обучались ихнему монастырскому уставу, и чину церковной службы, и управлению в братии, и прочие порядки общего жития. И смотря на них ангельский образ, т. е. чин иноческий, и прииде мне желание от внутреннего моего человека принять тоже на ся иноческий чин. И я открыл свое желание отцу Нифонту и всем отцам и им поклонился, а отцы мою просьбу отца Нифонта убедили исполнить. И отец Нифонт по их совету нам преподал малый чин иноческий и благословение, которое и сам отец Нифонт принял от свышетекущаго благочестивого источника (инока схимника Лаврентия).

И паки обращаюсь на повесть выше реченную: А отцов по моему приходу у отца Нифонта было 10 черноризцев, кроме бельцов. На сем месте мы со отцами пожили 6 лет. Таже отец Нифонт открыл мне, грешному, свое желание удалиться подалее в пустыню, от молвы мирской и от братия своея на «безмолвие» и нас пригласил себе в послушание. А братиям вместо себя благословил во управление быть старшим отца Сергия; святыя иконы и книги церковныя, годовой круг, им благословил. А мы с собою взяли малую часть святых икон и книг и отправились в намеренный свой путь. И обретохом место удобно нашему разуму, занеже мирской чади маловходно. И мы «безмолствовахом» со отцем Нифонтом на тех местах около 4 лет.

Скитская жизнь насельников Кедровской пустоши продолжалась и после ухода  о. Нифонта из скита на «безмолвие».

Среди старообрядческого населения хуторов скиты и их обитатели пользовались большим почетом и всеобщим уважением. Бывали примеры, когда старообрядцы, при виде набегов на скиты со стороны властей, оказывали сопротивление, и дело доходило до крупных столкновений.

Так в 1881 году произошло событие, резко изменившую жизнь насельников Кедровского скита. Полицейский урядник Иванов случайно наткнулся на одно из «филиальных отделений» скита отца Нифонта близ деревни Симонята под «Черной горой».  (От Кедровского скита до бывшей деревни Черная гора по прямой километров 7-8). И арестовал семерых старцев. 

…Полицейский урядник 3-го стана, Кунгурского уезда, Иванов, проезжая через деревню Симониты (Симонята), услышал раздавшиеся в одном доме слова: « Прячься в голбец», почему зашел в дом и, осмотрев голбец, нашел там неизвестного человека в монашеской одежде, назвавшегося крестьянином Верхотурского уезда, Мироном Ларионовым. Случай этот возбудил особенное внимание урядника, почему, следуя от деревни Симонит к деревне Коптелы и заметив в полуверсте от деревни Симонит в поле тропу, отправился по ней, пригласив с собою и ехавших с ним по пути крестьян. Тропа довела их до раскольничьего скита в логу, в котором взяли старуху солдатку, имевшую, впрочем, письменный вид. Продолжая путь вдоль лога,  дошли до другого скита, в котором нашли семь человек мужчин.

Забрав книги, иконы и другую утварь и сдав задержанных лиц под караул крестьян деревни Симонит, урядник отправился далее, а для охранения скита и для наблюдения, не придет ли кто еще в скит, командировал из деревни сотского, старосту и двух крестьян. Но только эти лица подошли к скиту, как их встретил выстрел и толпа народа со стягами, что заставило посланных бежать. Преследовавшая же их толпа, поймав старосту и одного крестьянина, стала бить их, требуя выдачи урядника. В буйствовавшей толпе староста и крестьяне признали троих крестьян деревни Черной Горы, но других, за темнотою, рассмотреть не смогли. Затем крестьянин деревни Симонит, Михаил Телепов, предложил уряднику 40 рублей, чтобы тот отпустил виновных, но урядник представил их вместе с деньгами по начальству. /Пругавин А. С. Старообрядчество во второй половине XIX в. С. 55–56. 90 ДЛ-1. С. 345.  

Вскоре после этого случая братия Кедровского скита во главе с отцом Нифонтом приняли решение о переселении. Отец Нифонт с отцом Саввой в 1881 году, а Кедровские скитники в 1882-1883 годах перебрались в Западную Сибирь на заимку купцов Калмыковых близ деревни Звездочетово, Ялуторовского уезда, Тобольской губернии, в 8 верстах от дома хозяев заимки. Идею о переезде в безопасные места подал евангельский брат Нифонта черноризец Иеремия,  который, вероятно, уже до того пользовался покровительством Калмыковых. Имя этого черноризца упоминается в сочинении о. Нифонта в ряду других «малого чина мнихов», проживавших в Кедровском скиту отца Лаврентия в 1860-е годы.

Однако, очевидно, что вместе с Нифонтом ушли далеко не все старцы и старицы. Скитская жизнь в урминских пределах продолжалась и после переезда основной части скитников под Ялуторовск на заимку братьев Калмыковых.

На основании строго официальных данных, ряд факторов воочию доказывает быстрое развитие и усиление раскола старообрядческого на Урале. Опираясь на донесения местных миссионеров и священников из разных уездов Пермской губернии, в 1883 году был сделан вывод: несмотря на притеснения, разорения, аресты, выгонки раскол старообрядчества на Урале растет и крепнет. И не надо надеяться, что не сегодня – завтра раскол исчезнет бесследно. /Пругавин А. С. Старообрядчество во второй половине XIX в. С. 5–59./

Полная биография черноризца Нифонта игумена Кедровского скита (1867-1890) годы.

Отец  Нифонт — постриженик отца Лаврентия, игумена известного скита о. Максима (XVIII в.); отец Лаврентий руководил этим скитом с 12 мая 1843 г. до 13 августа 1867 года. До пострижения отец Нифонт 15 лет был в скиту послушником, после пострижения ушел с немногими скитскими жителями «на безмолвие». Но вскоре по настоянию отца Лаврентия вернулся и вступил около 1862 г. под его руководством в управление скитом. В 1878/1879 годах черноризец Нифонт временно ушел из скита с одним о. Саввой «на безмолвие». Старшим  в ските оставил вместо себя о. Сергия. Иконы, книги церковные, годовой круг им благословил. А сам с малой частью книг и икон отправился  со о. Саввой в другое место.  И жили они там 4 года. (Обретохом место удобное нашему разуму, занеже мирской гади моловходно).  Около 1882/1883 г. о. Нифонт с о. Саввой и затем весь Кедровский скит переместились по совету о. Иеремии на заимку братьев Калмыковых в Ялуторовский уезд Тобольской губернии, в 8 верстах от дома хозяев заимки.

О. Нифонт выступал на Екатеринбургском соборе 1884 г. против поисков священства, он участвовал и в заседаниях Екатеринбургского собора 1887 году. По поручению этого последнего собора о. Нифонт написал «Родословие» часовенного согласия. Кроме этого, о. Нифонт написал книгу «Историческое сказание» о разделении восточного и западного христианства, об унии, реформах Никона и страданиях старообрядцев за древнюю веру. Он также автор полемического сочинения против старообрядцев «австрийского» согласия (выдержку из него см.: Собрание Института истории СО РАН. № 249/86. Л. 96—97) и нескольких посланий (изложение двух из них см.: Собрание Института истории СО РАН. № 4/90-г. Л. 68—71 об.), в том числе — к своей бывшей супруге Акилине (матушке Акинфе). Скончался 26 января 1890 г. (См.: Собрание Института истории СО РАН. № 4/90-г. Л. 66 об.—74.).

Текст из письма  о. Нифонта  к своей бывшей супруге Акилине (после накрытия матушке Акинфе).

Сестро и мати Иакинфо, здравствуй о Господе, радуйся и веселися о Дусе Святе, а не плачи ради внезапного моего ухода. Благо есть и плакати, но по Бозе и о гресех, да милостива усрящем хотящаго судити всей Вселенней. Рече бо: «Блажени плачущии, яко ти утешатся». Помяни вся праведники, ни един отрадною жизнью спасеся, но вси скорбным путем шествоваша. Не благоволи  Бог, да почиют любимицы Его, донде же убо в телеси, но паче восхоте быти тех в скорби и тяготе, в трудех, лишениих, и уединении их, и оскудении потребы, в недузе и уничижении, пакостех и сердечном сокрушении, и отречении сродник. Весть Господь, яко несть мочно в покои телесном пребывати — и в любви Его быти. И сего ради возбрани их от покоя и сластеи того, ибо любовь к Богу превозмогаете паче смерти телесныя. На сем основании и о надежди будущего воздаяния терпим равнодушно тесноту и скорбь растоятельнаго нашего друг от друга жительства. При чем заочное посылаю прощение и благословение и от тебе тако же требую прощения и благословения. И взаимно друг о друзе молящеся, в любви пребудем. Желаю здравствовати и поздравляю с днем ангела. Духовно любящий тя грешный во мнисех Нифонт.

…Еще уведомляю о жизни. Прозимовали, слава Богу, в покое и благополучно. А здоровье мое, дыханье имею не очень свободно. Кашель прекратился за ваши молитвы и отеческие, хракотина с нутра идет не так, как у здраваго, подобно как у отца Иоасафа в начале болезни. Осенесь испугался  и не чаял зиму прожить, но Господь еще даровал живот вашими молитвами. Ноги несколько вяжут, заставляют сидеть. Доколе не ославилися, и никто нашей мысли не пресекаете, будем сидеть, ежели будете какое препинаше, то побежим.

Еще о всякой нашедшей печали и скорби примите утешение, могущее всякую горесть претворити в радость, а слезы на радость, сиречь гусли Давыдовы. Аще начасте и неленостне обыкните, не концем языка ударяти в оная, но о разуме его веселитеся, тогда многую сладость и утешение обрящете. Еще же имейте советника — писаше святых отецъ, могущая на всякую стезю правды наставляти человека вместо личнаго моего к вам слова, примите сие: живите в любви друга ко друзей, здравствуйте и умудряйтеся. Простите и благословите недостойного во мнисех Нифонта, прекрасная" пустыня^», и помолитесь о моем невежестве ко Владыце, Тому слава вовеки. Аминь.

Зде выписано из двух писем вкратце. Послаше 1-е написано 8 июня, въ котором поздравляете мать Акинфу, до накрытия Акилина, бывшая супруга, память ей13 июня, година 7 августа.

Орфография и пунктуация документов сохранены.

Продолжение следует.

 Останина И.В.

• Вперёд >