Рассказ «Старый ага» стал победителем конкурса «Литературный книгоход»

Подробности

Категория: Сабик

Создано 01.03.2018 09:05

Автор: Moder

Просмотров: 3635

 Поздравляем автора из Сабика – Фаузию Назиевну Идиятуллину!

С 3 апреля по 11 декабря 2017 года в «Инновационном культурном центре» города Первоуральска  проходил ежегодный литературный конкурс «Литературный книгоход».

 Целью  такого конкурса явилось повышение  творческой активности людей всех возрастов в области познавательной, проектной, исследовательской, практической деятельности.

 Организаторы ставили  такие задачи как создание благоприятных условий для выявления талантливых писателей в городе Первоуральске и области, содействие созданию платформы для воспитания экологически – ориентированного общества, демонстрация технических возможностей проектно – издательской лаборатории Fablab Инновационного культурного центра как современной издательской площадки.

 Предусматривалось три номинации:

 - «Художественная проза»;

 - «Поэзия»;

 - «Публицистика».

 Отрадно отметить, что в номинации «Художественная  проза» приняла участие сотрудник Шалинского центра развития культуры - Фаузия Назиевна Идиятуллина, заведующая Сабиковской сельской библиотекой.

 Ее рассказ «Старый ага» был признан лучшим и получил Диплом за первое место! Поздравляем!

 А призом  стал выпуск сборника рассказов, в который вошел и рассказ-победитель, тиражом  в десять экземпляров и размещение его в электронной базе Инновационного культурного центра города Первоуральска.

__________________________________________________________

СТАРЫЙ  АГА

Старик проснулся в хорошем расположении духа.

Его разбудили мелодичные побрякивания железных крючков оконного карниза, на которых висели занавески.

Одна створка окна была открыта, и шторки раздувались в комнату.

Утреннее солнышко светило ярко, тепло и от этого в комнате было уютно, и как –то по – детски весело.

В доме витал аромат печеного хлеба.

«Ну и старуха моя, когда все успевает!?»-  поднимаясь с дивана, ласково удивленно сам себя спросил  старый  Касым. Но заглянув на кухню старый Касым  увидел на столе высокую гору блинов. Именно гора, их было много, они были толстые, с дырочками, в крапинку.

 И блестели.

От блинов шел необыкновенный  запах пшенной каши с топленым маслом.

-«Ай –да бабка! Милая женушка!  – Испекла мои любимые пшенные блины»,- с нежностью подумал старый ага.

На столе  негромко гудел самовар, будто вдалеке шел поезд. Стояла банка с молоком, в которой мирно плавала деревянная ложка. Чашка со сметаной, варенье.

Три блюдца с чашками.

 «Наверное,  ждали меня чай пить»-, смекнул дед. Как всегда стол был накрыт большой  с яркими цветами ситцевой салфеткой.

«Э-э-эй, кто дома!?»-  весело спросил старик.

Утром всегда заходила невестка, жена младшего сына, Гульназ. Вместе пили чай, рассказывали свои сны, невестка докладывала, как проводила мужа на работу, что делают ребятишки. Сама она пошла в отпуск, занималась домом. Красила, обновляла обои в комнатах, ухаживала за скотиной.

Было тихо.

Дед Касым вышел на крыльцо, веяло теплым  ветерком. Голубое небо стояло высоко, по нему плыли ослепительно белые пушистые облака. Со стороны двора доносился знакомый запах коровы, овца с  маленькими ягнятами мирно паслась у забора.

 Горделиво, задрав с красным гребешком голову, петух звонким кукареканьем возвестил о себе.

«Да, да»- вспомнил хозяин, ведь внуки говорили ему, что у овечки появились маленькие кудрявые  ягнятки.

На душе у деда Касыма стало радостно и светло, ведь в его отсутствие  в доме ничего не изменилось, все было как надо, в порядке и достатке.

Почти два месяца старика не было дома, пропадал на пасеке в лесу. Все новости узнавал от внуков Рустама и Рината, которые на велосипедах приезжали к дедушке на пасеку. Привозили молоко, хлеба, свежие газеты да домашних  разносолов.

 И теперь ему казалось, что он вернулся домой из дальних странствий.

Он как- то по–новому смотрел на свой добротный дом, большой двор, и даже на  крикливого петуха, который как- бы докладывал старому Касыму своим петушиным криком, мол у нас все в порядке.

«Наверное,  ушли в магазин»,- догадался старый ага, и двинулся  в сторону огорода, отмечая глазами яркость и красоту цветов, которые вовсю еще цвели. Под легкое дуновение ветерка разноцветные головки  кустов раскачивались из стороны в сторону, как бы приветствуя хозяина.

Там в стороне от грядок вдоль забора, рядком стояли маленькие домики на ножках. Пчелиные ульи.

Он подошел к ульям. «Ну, вот мы и дома опять, мои дорогие»- как бы здороваясь, ласково произнес дед. Пчелам тоже передалось настроение хозяина, они дружно выскальзывали из улья  на леток, на мгновение замирали, и с места набрав высоту, устремлялись ввысь. А некоторые крылатые любимицы деда уже возвращались обратно в свои домики. Это было заметно по крохотным капелькам желтой цветочной пыльцы на лапках пчелы.

Старый Касым отметил, что и тут у него порядок.

Через забор  взглянул на соседский дом. Это с ним, Петром,  он вчера поздно ночью на «Газели» перевез ульи домой. Машины у дома не было. Дед вспомнил, что Петро хотел с утречка поехать за комбикормом в район.

«Наверное уехал».

 Дед пошел в дом, думая о том, какие хорошие люди живут рядом с ним. Вспомнил отца Петра, Сашку, с которым вместе работали в гараже слесарями. Бывало халтурили, и вечерком в свободное от сенокоса время, в огороде на лавочке у бани распивали чарочку.

Разговоры как всегда были про пчел. И жены тут как тут, показывали друг другу свои грядки с луком, морковью, парники с огурцами, теплички с помидорами. Советовались.

Соседа, он почему то всегда называл Сашкой, хотя тот годами был старше, прошел войну, а жену Натальей Михайловной. Сашка  был громадного роста, походка развалистая, мягкая,  шаги неторопливые. За Сашку тот никогда не обижался, наоборот, говорил, что это по – братски. По национальности они были русские.

 Касыма они звали Николаем или уважительно Касым ага. Николаю всегда было приятно слышать свое имя, ведь ага приставляли к имени старших и очень почитаемых людей. Хотя и разговаривал Николай по–русски плохо, да еще чуть картавил, но всегда в разговоре с ним были терпеливы , понимали его. Поддерживали.

Давненько их уже нет в живых. Часто сидя на лавочке, глядя на Сашкин дом, Николай вспоминал соседскую дружбу. В сенокосную пору даже просить никого не надо было о помощи, шли на подмогу все дружно, с вилами, с граблями.

«Николай, у тебя  поспела кошенина? Моей еще далеча лежать.

Давай на твою пойдем!»

У кого вперед поспеет кошенина, к тому и шли.

Улица Школьная, многонациональная, через двор жили русские Михаил да Феня,  татары Равиль да Минсулу, Рафкат да Салима – башкиры, и мордва – семья Щербаковых.

В каждом доме по четверо да по пятеро детишек, и Татьяна, Рузалия, Витька и Илдуска.

Держали помногу скотины. Зимой, когда наступали сильные морозы, начинали убирать на мясо откормленных бычков. И тут соседи дружно договаривались, чей бычок пойдет первым, у кого вторым…

А по вечерам, у каждого, в этот день собирались за большим столом на угощение.

Мяса варили много, в большой кастрюле. В другой  кастрюле варили большой кочан капусты, морковь и картошку целиком. Затем это выкладывалось на большое блюдо небольшими кусками. Бульон заправлялся домашней лапшой. Было очень вкусно.

 И дети были рядом.

А чай обязательно пили с медом, и разговоры начинались опять про мед да пчел.

До следующих  морозов все вспоминали  «мясо по–татарски», и с нетерпением ждали этих добрых зимних встреч.

      В лесу на пчельнике стояла  старая бревенчатая избушка. Короткими летними ночами лежа на топчане старый ага часто вспоминал те времена. 1951год.

Приехали они в этот край совсем молодыми. Кто с Татарии, Башкирии, кто с Белоруссии и Украины, с Казахстана и далекой Латвии. В ту пору здесь организовался  большой леспромхоз. В лесу трелевали лес, вывозили на КРАЗах, МАЗах с прицепом, на нижнем складе отгружали в железнодорожные вагоны. Работали дружно, бок о бок. Не ссорились, не ругались, делились  едой, последним куском хлеба.

 Чутко откликались на чужую беду. Вспомнил дед  и свой случай. Упал он с такелажного столба, проявил невнимательность, плохо пристегнул пояс. Покалечил позвоночник. Так вот, все собрались, из ватных рабочих фуфаек соорудили носилки. Утопая по пояс в снегу вынесли его из леса на делянку. Доставили в больницу.

Вспоминал, как сосед Равиль распилил  ему дрова, а Сашка помогал вывозить на лошади навоз в огород. Навещали  и в больнице.

«Да, потому я и остался жить, а то не лежал бы  здесь, на пасеке!» - с благодарностью рассуждал старый Касым.

«Прибуду домой, обязательно к ним наведаюсь. К Рифкату схожу домой, говорили, сильно болеет. А Сашку на русском кладбище. Ведь, как похоронили Ивана Меркулова, там не бывал.

Равиля и Фоата на своем, татарском кладбище, тоже давненько не бывал. Говорили, сельчане провели субботник да подремонтировали забор, посмотрю как» - вот так лежал  и строил планы в лесной тиши Касым ага.

«Ведь мы приехали все в одно время, красивые, молодые, сильные. Водили дружбу. Женились тут».

Вспомнил старый ага и заулыбался, как ходили друг к другу в праздники. В то время не было  ни магнитофонов, ни телевизоров. Песни пели и плясали под гармошку. А гармонистов было много. Заиграет татарин, все пляшут под татарскую музыку, зальется русская – тут же пошли присядки. Зазвучит  песня на мордовском, кто-то слов не знает, кто-то не понимает, но ее подхватывали все. Рты открывают, улыбаются, радостно кивают друг другу головой.

      Равиль был очень задиристый мужик, возьмет да и оторвет от забора штакетник, мол, кто на кого. Дружно усмиряли его. А утром он обязательно приходил и с улыбкой заколачивал  палку на место.  

     Летом  все весело и радостно собирались на Сабантуй. Ведь на него съезжались  вся родня, дети, внуки. Эх!»

       Выпив чашечку чая  с вареньем и блинами, не забыв в мыслях похвалить  свою женушку, дед снова вышел на крыльцо. Накинув  железную дверную накладку на крючок, выглянул на улицу. По дороге шли две женщины: молодая и старая. Молодая несла сумки. Рядом успевали за ними внуки деда, радостно слизывая языком прохладу мороженого.

Они негромко смеялись, переглядываясь друг на дружку, что-то говорили на своем родном  языке.

«Знакомый говор, родной»- обрадовался дед Касым. Он глубоко вздохнул. Его душа стала наполняться каким-то необъяснимым теплом, гордостью за них, за себя, ведь это он настаивал, чтобы общались на своем, татарском языке, особенно при детях. Каждый раз твердил, что нельзя забывать родной язык, язык на котором разговаривали наши  предки.

И подумал, а ведь сейчас они будут пить чай, вернусь-ка я домой. Давненько не сидел с ними. А к друзьям я всегда успею.

               Утром, добрая старая Кадича, тихо разговаривая подошла к дивану, где спал дед.

Глаза старика были закрыты. Правая рука чуть вытянута вперед, на лице заметная улыбка, будто дед кого – то приветствовал.

Старый Касым ага умер во сне, тихо и незаметно. Он все успел.

__________________________________________________________

• < Назад
• Вперёд >